Ленинск-Кузнецк. 31 июля 1935 г. Письмо Унру И. Шмидту.
«За что нас осенью прошлого года взяли Вам более-менее известно. Это только из-за газет, которые Вы получали и которые мы, якобы, получали от Вас для чтения и распространения.
Сразу же во время моего первого Допроса дли меня стало ясно, что здесь спланированное дело, которое уже задолго было подготовлено, так как мне были названы разные лица с вопросом знаю ли я их. Например, Варкентин, Матис, Вильмс, Гизбрехт, Фризен и другие. На что я должен был ответить утвердительно. После 6-ти часового допроса я узнал, что составляю с ними группу. Что это за группа, я узнал только во второй день на допросе. Как я противился даче ложного показания!
О времени, проведенном в Немецком районе с 26 ноября по 31 декабря, а равно о зимних месяцах в Немецком районе я больше не хочу вспоминать- Зашло дело так далеко, что смерть была бы для меня благодеянием. Когда мне угрожали, я несколько раз просил немедленно убить меня, так как больше не чувствовал себя человеком. Наконец, дело зашло так далеко, что я сказал: пишите, что хотите, я подпишу все, чтобы только вырваться от вас. Все остальное для меня было безразлично.
Как я выглядел могут подтвердить свидетели Дюк П., БЛТ из лавки, которые были вызваны в конце декабря из Немецкого района для дачи показаний против меня. Их показания доканали меня. Затем, в Новосибирске, я от всего отказался, что от меня хотели знать- Я сказал, что подписал только из боязни. Я оставил в силе обвинения против меня, но о других я не хотел давать ложных показаний. Это всегда было моей величайшей бедой. Сидел в Новосибирске свыше четырех месяцев, в одиночной камере. Но во время суда, продолжавшегося 18 дней, я, будучи увлечен-цым тем, что защита ничего не помогла, согласился с тем, что состоял в группе с Вильмс, Гизбрехт, Матис, которую завербовал Ш. (это мое преступление и единственное, что я в этом сознался).
Кроме этого, несмотря на все мучения я не показал ни на одного человека ничего неверного. Кажется, мне помогло мое социальное положение в том, что я получил только 5 лет, так как меня судили как маломощного середняка. Больше всего, благодаря этому, придется страдать семье и маленьким детям»30.